ФОМС — ПТИЦА ХИЩНАЯ
Владимир Федорович Ермаков — врач-хирург. Его трудовой стаж — 41 год, и 37 лет он спасает здоровье и жизни людей в Закамске. Его знают и уважают тысячи жителей Кировского района Перми. Сегодня доктор Ермаков публикует своё мнение о причинах тяжёлого состояния нашего здравоохранения и медицинской помощи.
Медперсонал больниц — штрафные роты
Обратимся к примерам. За проверку истории болезни умершего больного эксперт получает 400 рублей. Если он выискал повод для штрафа — получит в пять раз больше, 2000 рублей. К примеру, у человека тяжёлая болезнь — непроходимость кишечника, и больной слишком поздно вызвал «скорую». Никаких врачебных ошибок не было. Но в истории болезни нет анализа кала на глисты. В итоге — штраф, и бесполезно объяснять, что перед смертью у человека не было и не могло быть стула. В другом случае врачи спасли жизнь человеку с такой болезнью. Но они всё равно оштрафованы, потому что в истории болезни опять же нет такого анализа и взять его было невозможно, не говоря о том, что время требовало крайне экстренной операции.
Лечебно-профилактические учреждения в конце каждого месяцы сдают реестры по КСГ — клинико-статистическим группам. Оплата работы больниц происходит в следующем месяце, а ФОМС запросто может решить, что какие-то виды медпомощи оцениваются дешевле, чем в предыдущем. И больница терпит убытки, а значит, недополучают медицинскую помощь больные. Вот свежий пример. Большая часть онкобольных лечится в обычных больницах, а не в онкодиспансере, особенно поступающие по экстренным показаниям. Так вот, за онкобольного диспансер получит в четыре раза больше, а на простое лечебное учреждение будет ещё и наложен штраф на 50% от стоимости лечения: а зачем взяли «не своего больного»?
Какие суммы штрафов и за что, решает сам ФОМС. И никто не знает, будет ли оштрафована больница в следующем месяце или нет. Придумаются всё новые и новые штрафы. В итоге за первые четыре месяца текущего года лечебные учреждения нашего края недополучили 1,5 млрд рублей: это — сумма штрафов. ФОМС и страховые компании, как орёл, который клевал печень Прометея, выклёвывают жизнь из наших больниц. Но печень атланта восстанавливалась, а медпомощь у нас умирает однозначно.
«Контора пишет»
Из десяти-двенадцати минут, которые нынче отведены на осмотр пациента в поликлинике, врач может «потратить» на больного не более двух-трёх минут: в разы увеличилось количество писанины. Мало того, что записал, это же надо ещё внести в компьютерную программу «Промед», крайне неудобную для работы и постоянно «зависающую». Поскольку деньги лечебное учреждение получает за качество написания бумаг, лечить больных качественно всё сложнее. В кого превратили заведующих отделениями? Резко выросла бумажная отчётность. Проверка историй, выписанных за день, а это 10–15 историй болезней. Каждую неделю подготовить до сотни историй на проверку страховым компаниям.
К тому же нужно ещё и время подогнать диагнозы под шифры КСГ — клинико-статистических групп, чтобы оплата лечения пациента соответствовала и не была убыточной. Кто сейчас заведующий отделением — клерк? А отвечать должен буквально за всё: за пациентов, персонал, обеспечение отделения, противопожарные мероприятия, формуляры лекарственных препаратов на год и так далее. А главное-то нынче — это правильно заполненная бумага, за которую больница получит деньги.
Фиктивная отчётность
Сейчас врачи, обложенные формулярами и инструкциями, вынуждены в некоторых случаях искажать действительность. То нам запрещается ставить основной причиной смерть от сердечно-сосудистой патологии, то от пневмонии, то от ВИЧ-инфекции — в зависимости от того, какую отчётность требует центральное руководство.
Сейчас врачи, обложенные формулярами и инструкциями, вынуждены в некоторых случаях искажать действительность. То нам запрещается ставить основной причиной смерть от сердечно-сосудистой патологии, то от пневмонии, то от ВИЧ-инфекции — в зависимости от того, какую отчётность требует центральное руководство.
Кого мы обманываем и зачем?! Федеральный Минздрав требует краевых отчётов, к примеру, о смертности от сердечно-сосудистых заболеваний. Региональные чиновники думают прежде всего о том, чтобы им не попало от вышестоящих за рост такой смертности. И идёт вниз приказ, разумеется, устный: боже упаси! Далее в цепочку становятся главврачи, с которыми можно в любую минуту расторгнуть договор без объяснений причин и контракт с которыми заключается нынче только на год. Дальше — завотделениями и, наконец, просто врачи. Что в здравоохранительных отчётах правда, а что — среднепотолочный результат, понять проблематично. Как решать проблемы, если они затушёвываются, подчищаются?
Затыкаем дырки
В скорой помощи в Перми уничтожена трёхуровневая система, и теперь к человеку с «острым животом» приедет не та бригада, которая ему нужна, а «по очереди» — например детская. А к ребёнку — инсультная. «Оптимизация» прошла по здравоохранению, как старуха с косой. Максимально при этом пострадали самые передовые посты медицины: поликлиники и районные стационары, на которых лежит основная нагрузка по профилактике и выявлению заболеваний и их лечению. Развился выраженный дефицит кадров в первичном звене. В поликлинике №12 Перми, к примеру, на 14 участковых врачей приходится 43 врачебных участка. Можно ли качественно обслужить столько пациентов? Очереди на запись к врачу достигают несколько недель, не все больные успевают дожить до этого врачебного приёма. Врачи прежде всего бегут из поликлиник, прочь от нищенских зарплат и дикой нагрузки. Теперь придумали вот такой «выход из положения».
«Оптимизация» прошла по здравоохранению, как старуха с косой. Максимально при этом пострадали самые передовые посты медицины: поликлиники и районные стационары, на которых лежит основная нагрузка по профилактике и выявлению заболеваний и их лечению.
…Были у нас на практике студенты четвёртого курса мединститута. Они говорят, что сейчас, после шести лет учёбы, они должны будут отработать участковыми терапевтами два или три года, и только после этого пройти два года ординатуры по специальности. Представьте, что человек мечтает стать хирургом. Проучился шесть лет в институте, до 24 лет, потом должен отработать терапевтом два-три года. Сомневаюсь, что человек не перегорит своей мечтой и дотянет до ординатуры по хирургии. А мог бы за эти пять лет уже стать хирургом с категорией. Хотим временно заткнуть дыры на участках в поликлиниках, но будем терять врачей-специалистов, которые уже тоже в дефиците. А скорее всего, выпускники медвузов разбегутся в итоге куда угодно: медицинское образование — самое системное на свете, врач адаптируется моментально, в частности, в управленческой деятельности и бизнесе.
Сегодня речь уже о том, что мы рискуем, в принципе, потерять кадровый потенциал медицинской помощи. Уже сегодня смертность увеличилась в том числе из-за «лечения» через интернет и множества шарлатанов. Что делать людям, если они не могут попасть к врачам, а мы не имеем возможности по-настоящему помочь им, потому что тонем в лавине бумажек?.. Всё это — результат перехода здравоохранения и медицинской помощи из разряда социальной политики государства в отрасль политики экономической. А это летальный диагноз нашей медицине.
Пермская ТРИБУНА (с)
